[FONT=Geneva][COLOR=violet][SIZE=-1]...когда чистой болью наливаются щёки,
когда на шёлке
слов моих проступает простёртой птицей:
лучше бы тебе не родиться и мне не родиться,
что ли, как-нибудь перебиться;
когда внутри соскакивается со ступеньки,
прижимаются к животу пальцы,
шепчется: сколько можно путаться, оступаться,
отпусти меня поебаться! –
когда уже руки не держат душу и лоб не
выдержит, вот-вот лопнет,
колыбелькой-скорлупкой всплывёт в египетских водах;
тогда ты встаёшь за спиной и тебя не видно,
от меня остаётся выдох, –
и ты говоришь мне своею синей, солёной болью,
обнимаешь ладонью, как колыбелью,
и из меня, которую зачерпнули твои же руки,
во все стороны прорастают чужие реки,
а на кончике языка остаются святые лики,
отворяющие говорить,
отнимающие целовать.
[/SIZE][/COLOR][/FONT]